XI. ВОЗВРАТ К ПРИМИТИВНЫМ ИДЕЯМ

В конце пятого века Западная Римская империя пала, завоеванная варварами, среди которых преобладали германские племена. На месте этой империи возник ряд варварских государств, в которых господствовал не рабовладельческий строй, как в древнем мире, а феодально-крепостнический. Рабовладельчество привело в упадок Западную Европу, и поэтому его крушение было шагом вперед, так как благодаря этому Европа получила возможность дальнейшего развития. Однако при завоевании Римской империи варвары разрушали города и разоряли античные храмы, дворцы, библиотеки, театры и т. д. В образованных новых государствах на долгое время прекратилась городская жизнь, замерли ремесла и торговля, а в связи с этим пришла в упадок культура. В результате начало средних веков ознаменовалось сильнейшим упадком астрономии и других естественных наук.

Упадку естествознания сильнейшим образом способствовало быстрое распространение христианства, которое объявило войну античным («языческим») воззрениям и вообще науке. К чему людям, жизнь которых христианство объявило только переходом к вечному загробному блаженству, заниматься изучением Земли и небесных светил?! Для христиан, считающих Землю «юдолью испытаний», была только одна задача: проводить свое время в молитве, тщательно охранять себя от всех мирских соблазнов, чтобы после смерти попасть в «царство небесное» — пресветлую обитель, где бог уготовляет избранникам «престолы славы». Поэтому вероучители говорили, что христиане должны интересоваться не тем, как устроены небеса, а только тем, как надо жить, чтобы попасть туда после смерти.

Нафанатизированные христианским епископом верующие уничтожили знаменитую александрийскую библиотеку. Александрия и другие центры научной деятельности пришли в упадок.

Если в III веке один из ранних христианских богословов Ориген позволял себе разделять учение множественности миров, то его взгляды были осуждены на двух вселенских соборах как еретические, несовместимые с христианским вероучением. Даже представление о шарообразности Земли и о сферической форме окружающего ее со всех сторон неба было предано забвению как языческое.

Это «учение» вело к заключению о существовании человеческих существ на противоположной половине земного шара, которые, ввиду их обособленности, не имеют никакой надежды быть спасенными от грехов и попасть в царство небесное. Ведь эти люди — антиподы — не могли быть потомками первочеловека Адама, а Христос не мог пойти к ним и пострадать вторично для их спасения, так как для его появления там необходимым условием было бы существование второго рая, второго Адама и пр. Все это рассматривалось как недопустимое противоречие христианскому вероучению, и потому существование антиподов, а значит и шарообразность Земли, отвергались церковными авторитетами в полном соответствии с библейским учением о Земле и о «тверди небесной».

Так, один из виднейших авторитетов христианства Августин (354—430 гг.) считал, что противоположная сторона Земли не может быть населена людьми, поскольку священное писание не упоминает о подобных существах в числе потомков Адама. В своем сочинении «О граде господнем» он писал: «Нет никакой причины допускать баснословную гипотезу о существовании антиподов, т. е. других людей, попирающих будто бы с другой стороны Землю, где Солнце восходит тогда, когда у нас заходит... Если бы даже было доказано, что вселенная и Земля имеют шарообразную форму, все-таки нелепо предполагать, чтобы какие-нибудь люди, отважные мореходы, переплыв безграничные пространства океана, могли перейти с этой части вселенной в другую и там посадить ветвь, оторванную от семьи первого человека».

Авторитеты того времени говорили, что Земля плоская и что за Индией «сливаются окраины Земли и неба» и «начинается вселенная». Они отказывались даже принять системы мира Аристотеля и Птоломея, несмотря на то, что в этих системах Земля есть средоточие вселенной.

В 535 г. появилось сочинение ученого монаха Козьмы Индикоплевста (что значит — «путешествовавший в Индию») под чрезвычайно характерным названием «Христианская топография вселенной, основанная на свидетельстве священного писания, в которой не дозволяется (!) христианам сомневаться». В нем Козьма советует «не доверяться мирской науке, которая воображает, будто возможно объяснить вселенную разумом», и уверяет, что полную картину вселенной можно получить лишь «неотступно следуя священному писанию». Поэтому им отрицается и осмеивается мнение о шарообразности Земли, возрождается картина мира в таком виде, в каком она была создана еще вавилонянами и египтянами. Козьма объявляет Землю низом, неподвижным основанием мира и вместе с тем отрицает не только ее шарообразность, но не признает ее даже круглой. Он уверял, что Земля четырехугольная или, точнее, представляет форму прямоугольного четырехугольника, у которого большие стороны вдвое длиннее малых.

В середине этого четырехугольника находится Палестина с святым городом Иерусалимом¹. Земля окружена океаном, образующим Средиземное и Каспийское моря и Аравийский и Персидский заливы. Океан окружен вторым материком, куда люди не могут проникнуть, но на одной части которого (далека на восток от населенных мест) они жили до потопа,— там помещался земной рай. Во время потопа ковчег Ноя приплыл к нашему материку, остановился на горе Арарат, и с тех пор рай недосягаем, так что Земля делится на обитаемую и необитаемую части, отделенные друг от друга водным пространством. Наконец, со всех четырех сторон Земли возвышаются отвесные стены, которые соединяются и образуют свод, так что небо — купол этого здания.

Таким образом, вселенная Козьмы представляет собой как бы большой продолговатый ящик, где дно — Земля, а крыша — небо. Небо разделено на два этажа — на нижний свод, или небесную твердь, на которой светила совершают свои обращения вокруг Земли и где пребывают ангелы, и на верхний свод, или царство небесное, который венчает и заканчивает весь мир и где находится Иисус Христос.

Наконец, Козьма предположил, что на самом севере обитаемой Земли существует большая коническая гора, за которую скрываются Солнце, Луна и планеты. Эти светила никогда не опускаются под Землю, а только обращаются вокруг упомянутой горы, скрывающей их от нашего взора на более или менее продолжительное время. При перемещении по Земле нам будет казаться, что Солнце скрывается за горой в различных точках, более или менее удаленных от подошвы этой горы, и поэтому Солнце бывает больший или меньший промежуток времени скрыто от наших взоров. Отсюда, по мнению Козьмы, происходят неравенство дней и ночей, смена времен года и все прочие явления, происходящие на небе; движения небесных светил происходят под влиянием высшей духовной силы, которая каждому из них присуща.

Строение мира по рисунку Козьмы Индикоплевcта. Вселенная напоминает ящик, основанием которого служит четырехугольная Земля, поднимающаяся горой. Стены этого четырехугольника соединяются вверху в виде свода, образуя небо.

«Все светила, — говорит он,— созданы для того, чтобы управлять днями и ночами, месяцами и годами, и двигаются не вследствие движения неба, но под влиянием божественных сил и светоносцев. Бог сотворил ангелов, дабы они ему служили, и одним повелел двигать воздух, другим — Солнце, третьим — Луну, четвертым — звезды, некоторым повелел скоплять облака и приготовлять дождь».

Взгляды Козьмы не содержали в себе ничего оригинального: его «топография» — это смесь воззрений языческих народов с толкованиями из священных книг. Но эти наивные взгляды в конце концов перестали удовлетворять людей. Под влиянием образования городов, роста рынков и денежных богатств ускорился темп жизни и произошли сдвиги в идеологии людей. Ум человека начал усиленную работу в отведенных ему церковью ограниченных пределах, и в результате возникло новое течение, впоследствии получившее название схоластики.

Движение небесных тел по рисунку Козьмы Индикоплевста (из русского издания XVI века). Солнце, Луна и звезды расположены на кругах, которые вращаются вокруг горы особыми ангелами — «светоносцами».

Схоластика в качестве школьной науки (от «схола» — школа) достигла своего развития в XIII и XIV вв. в системах Альберта Великого, Фомы Аквинского, Дунса Скота и др. Занимаясь разработкой и систематизацией главных пунктов вероучения, схоластика ставила своей задачей примирить знание с верой, превратить науку в «служанку богословия». Однако схоластика имела весьма противоречивый характер, так как она, несмотря на свои благочестивые намерения, высоко подняла авторитет разума и тем невольно поколебала монопольный некогда авторитет религии. Герцен совершенно правильно отметил: «Схоластика была и не вполне религиозна и не вполне наукообразна; от шаткости в вере она искала силлогизмы, от шаткости в логике она искала верования; она предавала свой догмат самому щепетильному умствованию и предавала умствования самому буквальному пониманию догмата». Но это, конечно, не мешало схоластике быть крайне реакционной силой, стеснявшей движение вперед подлинно научной мысли.

Во всяком случае важно то, что благодаря схоластике церковь в конце концов перестала мешать изучению древних авторов, но заставляла науку служить «возвышению славы господней», т. е. укреплению власти церкви, защищавшей интересы феодалов. Изучение древних авторов (например, Плиния) воскресило представление о шарообразности Земли и давало сведения об античной науке. Вместе с тем, благодаря крестовым походам малокультурное европейское рыцарство и монашество пришли в соприкосновение с арабским населением и через посредство арабов, сохранивших произведения древних ученых от уничтожения христианской церковью, в XIII в. познакомились со всеми сочинениями Аристотеля.

Естественно-научные сочинения Аристотеля открыли перед схоластами путь к изучению природы и до известной степени поколебали исключительное господство религиозных воззрений в философии, отвели познанию некоторую, почти не зависимую от веры область. В зтом великом языческом философе схоласты должны были признать не только творца знаменитых трактатов по логике, но и весьма авторитетного естествоиспытателя. Правда, на Парижском соборе в 1209 г. и на Латеранском в 1215 г. натурфилософские идеи Аристотеля (его физика, астрономия и пр.) подверглись формальному запрещению на том основании, что они породили «ересь» и могут впредь породить неведомые «лжеучения». Папа Григорий IX приказал в 1231 г. не допускать к обращению книг по естествознанию без тщательного их испытания и очищения от всякой тени «превратных» толкований. Тем не менее стремление ограничить знакомство с Аристотелем одними философскими сочинениями его не удалось; и уже в 1254 г. Парижский университет одобрил полное издание сочинений Аристотеля.

Ниже (см. следующую главу) мы ознакомимся с причинами возрождения древнегреческой науки. Пока что обратим внимание на следующее.

В это время хозяйство некоторых европейских стран достигло значительной высоты. В богатых городах все более и более усиливалось влияние буржуазии, а папская власть превратилась в общеевропейскую монархию. Развивались производства и торговля, а под их влиянием — и науки и искусства. В это время христианская церковь не могла уже попрежнему отрицательно относиться к естествознанию, а значит и к тому, что сделано в этой области в древнем мире. Поэтому она примирилась с учением Аристотеля, убедившись, что для нее страшна не книжная ученость схоластических последователей греческого мудреца, которых можно было вполне контролировать и держать в руках, а независимое естествознание, которое шло вперед своей дорогой, не подчиняясь авторитетам и ускользая от церковного контроля.

Схоласты, желавшие дискутировать, а не наблюдать, остановились на том уровне науки, который содержался в книгах Аристотеля. Они до того свыклись с заученной наизусть книжной мудростью, что для них, по удачному выражению историка физики Розенберга, «стало невозможным самостоятельно находить дорогу от книги к природе». В естественно-научных сочинениях Аристотеля схоласты изучали не природу, а самого Аристотеля, продолжая без устали пережевывать имеющийся у него материал и отрицая опыт. Даже в начале XVII в., когда иезуитский патер Шейнер пожелал показать главе своего ордена в зрительную трубу вновь открытые солнечные пятна, его начальство компетентно заявило: «Напрасно, сын мой; я читал сочинения Аристотеля с начала до конца много раз и могу заверить, что я нигде не нашел у него ничего подобного. Иди и успокойся. Будь уверен, что то, что ты принимаешь за пятна на Солнце, это только недостатки твоих стекол или твоих глаз».

С XIII в. схоласты в качестве христианизированных аристотелианцев² рисовали себе картину мира, которую Данте запечатлел в своем гениальном художественном произведении «Божественная комедия». В этой фантастической поэме люди получили образное представление о наивысшем «достижении» телеологической мысли — о том, чему учили святой Фома Аквинский и другие авторитеты церковной философии.

Согласно этой системе мира, Земля уже не плоская равнина, заключенная между четырьмя стенами и покрытая сверху твердым сводом, как это представляли себе Козьма и другие прежние теологи, а шар, неподвижно расположенный в центре вселенной. Внутри этого шара находится ад, со всеми его подразделениями, а снаружи он окружен водой, затем — воздухом и наконец — огнем, т. е. подлунный мир составляют четыре аристотелевских элемента. Вокруг этого «элементарного» центра находится эфирная часть вселенной в виде прозрачных сфер, образующих заключенные одно в другое небеса, вращаемые ангелами («чистыми духами») вокруг Земли. В ближайшем к Земле небе находится Луна, затем идут небо Меркурия, небо Венеры, небо Солнца, небо Марса, небо Юпитера и небо Сатурна. За небом этой планеты находится небесная твердь, или небо неподвижных звезд (восьмая сфера), а еще выше — перводвигатель, заканчивающий собой материальный мир (девятая сфера). Наконец, все эти сферы включены в десятое, неподвижное так называемое «горнее» небо, которое и служит границей между вселенной и наружной пустотой. Это — эмпирей, или «жилище блаженных душ», где в неизъяснимом свете восседает на троне триединый бог, имеющий в своем распоряжении целую рать «чинов» ангельских и архангельских. Каждый из этих «чинов» выполняет строго определенную роль, возложенную на него богом: одни — на горнем небе, другие — в движущихся сферах, а третьи — на Земле.

Итак, согласно средневековой картине мира, Земля занимает центральное положение, а все вещи в мире бог создал для человека, ради человека и на пользу ему, ибо человек признается «конечной целью» вселенной. Отсюда необходимо вытекало представление, что наблюдаемые нами изменения в положениях небесных тел производятся движением этих тел, а не движением Земли. Так как эти тела «служат» Земле, то допущение движения земного шара перевернуло бы верх дном отношение между средством и целью. Поэтому средневековые теологи, философы и астрономы считали само собой разумеющимся, что все без исключения небесные тела движутся вокруг Земли, пребывающей в величественном спокойствии как средоточие вселенной. Это представление диктовалось также христианской идеей искупления, и недаром видный защитник антропогеоцентризма математик и астролог Морэн (1583—1656), нападая на учение Коперника, заявил: «Если бог сына своего послал для нашего спасения, можно ли дивиться тому, что он для нас привел небеса во вращение и весь материальный мир создал на пользу и удовольствие человека?»