Среди всего многообразия космологических представлений совершенно особое место занимает модель, которую условно можно назвать концепцией «многоэтажной» или «многоступенчатой» вселенной. Суть ее заключается в том, что мироздание подразделяется на несколько располагающихся один над другим миров. В известной мере они самостоятельны, но при этом надежно скреплены в единое целое. Главных миров, как правило, три (часто каждый из них в свою очередь подразделяется на особые зоны). Это — небеса, населенные богами; земля — обиталище людей и преисподняя, где живут всевозможные демоны и злые духи. Такую вселенную образно можно сравнить с многоэтажным зданием или ступенчатым сооружением наподобие пирамиды, поднимаясь или, наоборот, спускаясь по ступеням которого, можно попасть как в небесные чертоги, так и в адскую бездну.

Истоки этой космологической концепции уходят корнями в глубокую древность, в наиболее архаичные пласты религиозно-мифологического сознания. В то же время они отчетливо прослеживаются и в таких развитых религиях, как христианство, ислам, буддизм. Начнем с библейской картины мира. Связного описания вселенной мы в Библии не найдем. Его можно лишь реконструировать, собрав и сравнив разбросанные в разных местах упоминания, намеки и косвенные свидетельства. Поскольку Библия составлялась долгое время и разными лицами, она вобрала в себя различные, часто противоречивые, воззрения. Соответственно в ней обнаруживаются следы космологических схем, отличающихся друг от друга важными деталями¹.

Авторы Библии представляли себе мироздание трехчастным, состоящим из неба, земли и преисподней. Указания на это неоднократно встречаются в библейских текстах. Так, в книге Исход (гл. 20, ст. 4) говорится о «небе вверху, земле внизу и воде ниже земли». Первобытные воды здесь отождествляются с нижним миром, об этом же сообщается в Псалтири (135, ст. 6): «Утвердил (бог. — В. Е. ) землю на водах». Представление о трехчастной вселенной характерно и для Нового завета. В Послании апостола Павла к филиппийцам (гл. 2, ст. 10) читаем: «... пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних». Понимать это надо так, что Христос владычествует над всем миром. В Апокалипсисе же (гл. 5, ст. 13), когда говорится о всех созданиях, перечисляются существа, находящиеся «на небе, и на земле, и под землею, и на море». Как видим, три сферы мироздания для новозаветных авторов исчерпывают собой весь космос, являются его главными структурными элементами.

Что касается среднего мира, земли, то она в Библии мыслится круглым диском, покоящимся в мировом океане: бог, согласно пророку Исайе (гл. 40, ст. 22), «восседает над кругом земли»*. В мифологии многих пародов изначальные хаотические воды, из которых творится мир, часто олицетворяются в облике космического дракона, которого в процессе миротворения побеждает бог. Отзвуки этого обнаруживаются в Апокалипсисе (гл. 20, ст. 1 — 3): «И увидел я ангела, сходящего с небес, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змея древнего, который есть дьявол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать». Мотив преисподней в образе ужасного змея пользовался широкой популярностью в христианской иконографии: на множестве икон и картин ад рисуется как разверзтая пасть фантастического дракона, пожирающего души грешников. Эти представления примечательны тем, что, как мы уже видели, находят большое число параллелей и аналогий в мифах различных народов, согласно которым земля покоится на спине змея или иного подобного ему чудовища.

Наряду с этим в некоторых ветхозаветных текстах преисподняя изображается наподобие города (или дома), имеющего ворота, именуемые «вратами смерти» (Пс. 9, ст. 14). Сообщается и о «столпах», поддерживающих землю и помещающихся, надо думать, в преисподней (Пс. 74, ст. 4). И еще одна любопытная деталь, сближающая библейское мироздание с домом: в ряде текстов* говорится об «основаниях земли» и «основаниях вселенной», но в еврейском оригинале это выражение имеет значение «краеугольный камень» — термин, заимствованный из строительной практики (в Новом завете он становится символом Христа).

Библейская картина мира, как уже говорилось, не отличается четкостью. В частности, для обозначения преисподней в Библии используются различные термины, имеющие разное содержание. Чаще всего употребляются древнееврейские слова «шеол» и «геенна», а также греческое* «гадес» (другой вариант—«аидес»; отсюда, кстати, русское «ад»). «Шеол» — отождествляемое с глубиной и мраком подземное обиталище теней умерших («рефаим»). Его выразительное описание дает Иов (гл. 10, ст. 21 — 22): «... уйду без возврата в страну тьмы и смертной тени, в страну, которой темень, как тьма смертной тени, и нет света, и свет, как тьма»². Древние евреи считали, что в шеол после смерти попадают все без исключения люди. Первоначальным прообразом подземного царства мертвых, вероятно, служила могила. Этим следует объяснить зафиксированное в Ветхом завете желание умирающего быть погребенным в своем родовом склепе, ибо тогда он получает возможность встретиться на том свете со своими предками. Как можно видеть, представления о шеоле еще не подверглись воздействию идеи о посмертном воздаянии, поэтому их следует считать весьма древними.

По мере развития социальных отношений и самой религии картина усложняется, соответственно, начинают различать и посмертную судьбу праведников и грешников. Так, например, согласно Евангелию от Луки (гл. 16, ст. 19—31), преисподняя разделена глубокой пропастью на две части: в нижней, в аду, мучаются души неправедных; в другой же, именуемой «лоно Авраамово»*, располагающейся выше, нищие и униженные, бедствовавшие при жизни, получают воздаяние за свои страдания в земной юдоли. Еще более отчетливо идея о посмертных карах за грехи выражена в понятии «геенны огненной». Его происхождение весьма интересно. Буквально слово «геенна» переводится как «долина Енном». Так в древности, еще задолго до нашей эры, именовалась долина, располагавшаяся к юго-западу от Иерусалима. Иудейские цари, имевшие, как свидетельствует сама Библия, склонность время от времени впадать в язычество, совершали там поклонение «чужим» богам, вызывая тем праведный гнев бога Яхве. Впоследствии идолопоклонство было искоренено, а долина Енном стала мостом свалки, где сжигали всевозможные отбросы. Позднее это нечистое и проклятое место было переосмыслено как один из входов в преисподнюю и даже стало ее синонимом³.

Что касается библейских небес, то для их обозначения в Ветхом завете неоднократно употребляется термин «ракия» (рус. «твердь» или «свод», греч. «стереома», лат. «firmamentum»), подразумевающий твердый металлический (но при этом прозрачный, ибо он пропускает свет располагающихся выше него светил) купол, опрокинутый над землей. В книге Иова (гл. 37, ст. 18) сказано: «Распростер небеса, твердые, как литое зеркало». Края небес соприкасаются с краями земли. Главное назначение этого «небосвода» — удерживать «верхние воды», которые образуют собой небесный океан и в виде дождя время от времени изливаются через специальные окна, имеющиеся в небосводе*. На небесах же, как об этом сообщается в книге Иова (гл. 38, ст. 22), имеются специальные «хранилища снега» и «сокровищницы града» (др. -евр. «оцарот», греч. «тэсаурой»), возможно в каком-то порядке размещенные по странам света⁴.

Опорами неба служат горы, уподобляемые в Библии столпам и аналогичные столпам, поддерживающим землю. Небеса — место пребывания ангелов и бога-отца, восседающего на особом троне. Согласно новозаветной мифологии, по правую руку от него находится Христос, вознесшийся на небо после казни на кресте и воскресения. Если подземный мир — это место безрадостного существования или даже мучений, то небо в противоположность ему мыслится как прибежище для особо отличившихся перед богом праведников, именно там помещается христианский рай.

В описании небес Библия столь же непоследовательна, как и в вопросе о преисподней. По крайней мере ясно одно: небес несколько, как минимум — два. Об этом говорит хотя бы то, что в Ветхом завете обозначающее их слово, как правило, употребляется в двойственной форме множественного числа («шамайим» — «небеса»). Другой аргумент — часто встречающееся в Библии выражение «небеса небес». Здесь интересно отметить буквальное совпадение с аналогичными древнеегипетскими представлениями, согласно которым также существует два неба — верхнее и нижнее. На религиозных изображениях они представлялись в виде двух богинь Нут (Нут — древнеегипетское олицетворение неба)—одна из них склонилась над другой.

Наконец, в Новом завете совершенно недвусмысленно говорится, что небес три. Во II Послании к коринфянам апостола Павла (гл. 12, ст. 1 — 5) приводится любопытный рассказ. Апостол сообщает о своем знакомстве с неким «человеком во Христе» (речь идет о самом Павле, так как упоминание о себе в третьем лице — характерный стилистический прием новозаветных сочинений), который за четырнадцать лет до момента повествования будто бы был вознесен (надо полагать, ангелами) до третьего неба и попал в рай, где «слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать». Это крайне интересное в историко-религиозном плане сообщение наглядно демонстрирует, что но крайней мере некоторые из раннехристианских авторов были экстатиками наподобие шаманов (относительно Павла такое предположение подтверждается рядом эпизодов из Деяний апостолов), совершавшими в состоянии священного «вдохновения» воображаемые путешествия в небесные миры. Согласно этому сообщению, рай, по всей видимости, помещается на третьем небе. О двух других небесах можно лишь догадываться, Библия ничего не говорит на этот счет. Исходя из общей картины, можно предположить, что первое небо — это металлический небосвод, а второе — небесный океан.

Библейские представления о структуре вселенной перекликаются с космологическими воззрениями других древних народов Ближнего Востока, например с ханаанейской мифологией, созданной исконными обитателями Палестины, населявшими этот край до прихода туда древних евреев. Но еще больше совпадений обнаруживается при сравнении библейской картины мира с вавилонской космологией. И это не удивительно, ибо самобытная и чрезвычайно богатая духовная культура Вавилона оказала мощное воздействие на все народы этой части земного шара. По представлениям вавилонян⁵, весь мир окружен безбрежным космическим океаном (ср. с этим библейские первозданные воды, охватывающие землю и небо снизу и сверху). Кроме него существует и земной океан, в центре которого помещается населенная людьми земля, имеющая вид круглой горы с семью уступами. Под земным океаном располагаются два подземных царства. В первом из них владычествует бог Эа, а второе, нижнее, представляет собой преисподнюю, куда после смерти отправляются умершие. Здесь в огромном дворце, окруженном семью толстыми стенами, правит царица Эрешкигаль, возглавляющая сонм подземных богов Ануннаков. Наконец, небеса, густо населенные богами и всевозможными духами, простираются над землей людей наподобие свода и состоят из трех (по другому варианту — из семи) слоев.

Древние по своему происхождению библейские воззрения на вселенную с течением времени эволюционировали, приобретая все более сложный вид. Мы видели это на примере усложнившихся представлений о нижнем, подземном мире. Но то же можно сказать и о небесах. Если в Ветхом завете их всего лишь два, а в Новом — три, то, согласно талмудической традиции, сложившейся в первых веках нашей эры, небес уже семь. По словам талмудиста Иоханана бен Заккая, они располагаются параллельно друг другу, одно выше другого. Глубина каждого из небес равняется пути продолжительностью в 500 лет. Таково же и расстояние между каждым из небес. На самом дальнем, седьмом небе возвышаются фантастически громадные животные ростом в 4500 лет пути. Над ними помещается «престол славы», у подножия которого обретают покой души праведных. Другой талмудист, раввин Реш-Лакиш, дополняет картину рядом чудесных подробностей. Семь небес, согласно ему, имеют названия: Вилон, Ракия, Шхаким, Зебул, Маон, Махон, Аработ. Самое нижнее небо, Вилон, представляет собой завесу, поднимаемую утром и опускаемую ночью; Ракия — это уже знакомый нам твердый небосвод; Шхаким примечательно тем, что там помещается чудесная мельница, мелющая манну небесную, ту самую, которой, по библейской легенде, евреи питались во время своих скитаний в пустыне; на четвертом небе находятся Небесный Иерусалим, а также храм и алтарь, где сам архангел Михаил возносит жертвы богу; пятое небо населено мириадами ангелов, по ночам поющих песнопения; на шестом небе находятся хранилища снега, града, бурь и дыма и, наконец, на седьмом небе, Аработ, наряду с душами праведников и еще не родившихся младенцев обретаются Право, Справедливость, Добродетель, а кроме того, помещаются специальные хранилища росы, которой бог воскрешает мертвых.

Концепция множественности небес содержится и в иудео-христианском апокрифе «Заветы двенадцати патриархов», где повествуется о видении ветхозаветного патриарха Левия. Явившийся ему ангел поведал об устройстве небесного мира: первое, низшее небо, печально, ибо оно ближе всего к грешной земле; второе содержит огонь, снег и град, которые поразят нечистивых в день страшного суда; на третьем находятся силы небесные, чья задача — бороться со злыми духами и Велиаром; на четвертом небе — святые; на пятом — ангелы божии, молящиеся за праведных; на шестом — ангелы более высокого разряда; на седьмом же — сам бог в окружении высших ангельских чинов — «престолов» и «властей»⁶.

Еще подробнее небесная топография описывается в другом апокрифе «Вознесение Исайи», где рассказывается о путешествии по небесным этажам пророка Исайи. Сопровождавший его ангел детально объяснил изумленному праведнику смысл и назначение каждого из семи небес⁷. О семи небесах говорится и в славянском апокрифе об Энохе, а также в популярном на Руси «Хождении богородицы по мукам».

Талмудическая эсхатология оказала ощутимое влияние на христианские представления о мире и человеке и нашла отражение во многих письменных памятниках христианства. Особый интерес представляют предания о так называемых «воздушных мытарствах», пользовавшиеся большой популярностью в восточной церкви. Христианский писатель-мистик Макарий Александрийский (IV век) приводит рассказ о судьбе души умершего в первые сорок дней после смерти. Согласно его сочинению «Слово об исходе душ праведников и грешников», по истечении трех дней, когда души пребывают где-либо поблизости от гроба, «повелевается всякой христианской душе вознестись на небеса для поклонения богу всяческих». Пространство от земли до неба, которое необходимо преодолеть душе, подразделяется на 20 «судилищ» (греч. «телонии», т. е. «таможни», а др. -рус. «мытарства», от «мыто» — «таможенная пошлина»), и в каждом из них душа держит ответ за определенного рода прегрешения. Подробная картина этих испытаний дается в датируемом X веком «Повествовании блаженной Феодоры в воздушных мытарствах». На первом мытарстве злые духи обвиняют душу, поднимающуюся в сопровождении ангелов в небесные чертоги, в грехах словом («многоглаголание, пустословие, празднословие, сквернословие, насмешки, кощунства» и т. п. ). На втором мытарстве душа держит ответ за ложь, далее — за клевету, затем — за чревоугодие, леность, воровство, сребролюбие и т. д. Пройдя все мытарства, душа осматривает рай и совершает двойное поклонение богу, после чего ей показывают ад и адские муки. Здесь как будто бы ничего не говорится о множественности небес, но нетрудно понять: в основе представлений о «воздушных мытарствах» лежат те же идеи, что и в концепции многослойного неба. Само же путешествие души удивительно напоминает воображаемые шаманские полеты на небо, также связанные с преодолением различных препятствий, число которых, как правило, равняется числу небес.

Мнение о том, что вселенная подобна многоступенчатому сооружению, распространено и в исламе. Как и в вавилонской и библейской космологиях, мироздание делится мусульманскими богословами на три главные части — небо, землю и преисподнюю. О сотворении неба в Коране сообщается, что оно было создано Аллахом в течение двух дней. Более поздние сочинения добавляют множество фантастических подробностей этого творческого акта. Первоначальная материя под взглядом бога будто бы превратилась в воду, которая, закипев, стала паром. По всевышнему повелению сгустившийся пар образовал семь располагающихся одно над другим небес, каждое толщиной в 550 лет пути. Все семь небес имеют свое предназначение, свои цвет и качества, населены ангелами соответствующих разрядов. Первое небо в мусульманской мифологии считается источником грома и дождей. Второе состоит из расплавленного серебра, третье — из красного рубина, четвертое — из жемчуга, пятое — из червонного золота, шестое — из сияющих рубинов. На каждом из них живут славящие Аллаха ангелы. Наконец, седьмое небо заселено наиболее славными и могущественными из ангелов — херувимами, день и ночь рыдающими и стенающими перед богом, умоляя его помиловать заблудших грешников. На средневековых миниатюрах семь небесных сфер изображаются в виде семислойного свода, при этом каждому из слоев соответствует определенная планета.

Однако только этим небесная топография верхних этажей вселенной не исчерпывается. Согласно мусульманской традиции, над верхним, седьмым небом простирается океан, над которым помещается рай. Сотворенный Аллахом из света, он, в свою очередь, делится на восемь ярусов. Подобно небесам, каждый из ярусов рая имеет свое наименование и свои особенности. В Коране одно из обозначений рая — «джанна», т. е. буквально «сад», но, согласно более поздним источникам, он имеет черты, сближающие его с небесным городом: в раю есть дома и улицы, в него ведут несколько ворот. Удовольствия, ожидающие там праведников, носят полностью чувственный характер: это наслаждение райской пищей и питьем, любовью небесных красавиц — гурий. Высшее блаженство ожидает удостоенных попасть на самый верхний этаж рая, ибо непосредственно над ним располагается трон самого Творца вселенной.

Земля также делится на семь этажей, каждый из которых отделен от другого воздушным пространством. На верхнем из них обитают люди. Вторая земля, располагающаяся под первой, служит источником ветров и разрушительных бурь. О третьей сообщается, что там живут существа с лицами собак, ушами быка и руками человека, столь ужасный облик они получили в наказание за возмущенье против Аллаха. Четвертая земля содержит в себе серные камни, предназначенные для топки адского огня. Пятая заполнена огромными скорпионами величиной с верблюда, лишь одна капля их яда способна погубить все живое в море. Шестой ярус земли отведен для душ грешников, нещадно мучимых ангелами. Седьмой — это владение дьявола Иблиса, здесь он восседает на своем троне и отсюда отправляет на землю, где обитают люди, полчища демонов, единственная цель которых — сбить с пути истинного колеблющихся в вере⁸.

Легко заметить, что чем ниже располагается ярус земли, тем больше он походит на ад. Но собственно мусульманский ад, именуемый в Коране «джаханнам» (арабизированная форма древнееврейского «геенна»), находится еще ниже. Он также разделен на семь этажей, промежутки между которыми составляют 120 лет пути. Первое отделение ада предназначено для лицемеров, во втором подвергаются мучениям египетский фараон и его приближенные*, в третьем — безбожники, четвертое отведено для колдунов и чародеев, в пятом мучаются христиане, в шестом — звездопоклонники. Наконец, седьмое, самое нижнее отделение ада предназначено для последователей Аллаха, сбившихся с пути и совершивших те или иные грехи. Здесь находятся семьдесят тысяч городов, и ни одно из мучений, которым подвергаются в них грешники, не походит на другое. В самом Коране об адских муках говорится немного, в основном эту тему разрабатывали комментаторы священного писания. Согласно их сочинениям, для шести верхних этажей ада наказания в основном связаны с огнем, тогда как самый нижний ярус отличается необычайным холодом. Муки нижнего ада самые легкие, видимо, потому что в нем заключены мусульмане, которым все же не отказано окончательно в надежде рано или поздно попасть в рай, после того как они искупят свои прегрешения в адских муках⁹.

Итак, мусульманская космология, как она изложена в поздних источниках (в самом Коране ее основы только намечены), делит мироздание на 29 этажей. Столь сложная система, безусловно, продукт искусственной разработки изначально более простой трехчленной схемы и поэтому представляет собой явление сравнительно позднее. Более того, в значительной части мусульманская картина мира, как можно видеть, попросту заимствована из иудаизма. Вместе с тем, вероятно, нельзя отрицать того факта, что заимствованные элементы органично наложились на принципиально сходные представления о многоэтажной вселенной, искони известные древним арабам.

Религиозно-мифологические воззрения на устройство вселенной оказали глубокое воздействие на всю духовную культуру древности и средневековья. Как в западных, так и в восточных странах появилось большое число разнообразных псевдонаучных, а по сути дела мистических трактатов, развивающих и углубляющих древние представления о многоярусном мироздании. Их авторы опирались, с одной стороны, на натурфилософскую традицию, зародившуюся в античности и пытавшуюся рациональными средствами объяснить окружающий мир. Другим источником космологических построений такого рода служили мифологические предания, фольклор, а зачастую и просто собственная фантазия авторов. Со временем концепция многоэтажной вселенной обросла множеством удивительных подробностей и деталей. В своем наиболее полном и разработанном виде она нашла отражение в выдающемся литературном памятнике средневековья — «Божественной комедии», принадлежащей перу великого итальянского поэта, писателя и мыслителя Данте Алигьери (1265 — 1321). В этом монументальном произведении Данте подробнейшим образом описывает свое воображаемое путешествие по иному миру, совершенное им под руководством давно умершего римского поэта Вергилия. Разумеется, цель Данте состояла вовсе не в том, чтобы лишний раз проиллюстрировать те или иные религиозные истины. Поэт рисует грандиозную картину гармоничного космоса, размышляет над судьбой и природой человека, в конечном счете ищет смысл человеческого бытия. Но нас в данном случае интересует не столько содержание этого произведения, сколько его форма, отражающая миросозерцание эпохи средневековья.

Путешествие Данте начинается с осмотра ада, который в «Божественной комедии» изображается как подземная воронкообразная пропасть, простирающаяся до центра земли. Склоны пропасти опоясаны кольцеобразными уступами — знаменитыми дантовыми кругами ада. Всего этих кругов девять. Восемь из них связаны с тем или иным персонажем или реалией античной мифологии (Лимб, Минос, Цербер, Плутос, Стигийское болото, Минотавр, Злые Щели, Коцит). В первом, самом ближнем к земле, круге ада, Лимбе, пребывают души младенцев, умерших некрещенными, а также добродетельные мужи древности (в том числе Адам и ветхозаветные праведники), жившие до появления Христа и потому оставшиеся во мраке язычества. Однако поскольку их вина невольна, страдания их наиболее легкие среди адских мук. Все человеческие грехи, за которые на том свете полагается наказание, Данте распределил по прочим кругам ада: в их числе сладострастие, чревоугодие, скупость, расточительство, гневливость, ересь, различные виды насилия и др. Восьмой круг ада, в свою очередь, делится на десять рвов, где мучаются мздоимцы, лицемеры, прорицатели, воры, лукавые, фальшивомонетчики и им подобные. Самый нижний, девятый круг, именуемый Коцитом по расположенному там ледяному озеру (ср. самый нижний ледяной ад в мусульманской мифологии), состоит из четырех поясов, там помещаются предатели всех сортов (например, библейский братоубийца Каин). Еще ниже находятся три пасти Люцифера, терзающие самых гнусных из грешников — Иуду, предавшего Христа, и Брута с Кассием, убивших Юлия Цезаря, т. е. покусившихся на установленную самим богом царскую власть.

В Южном полушарии Земли посреди Океана, прямо над адом возвышается чистилище, имеющее вид огромной горы с усеченной вершиной, на которой помещается земной рай (согласно библейской легенде, сад Эдема, где первоначально жили прародители человечества — Адам и Ева, находился на земле). Нижняя часть этой горы образует предчистилище, а верхняя, как и ад, разделена на ярусы, только их семь. Об этой структурной части дантовой вселенной следует сказать особо, ибо она не только не имеет прямых аналогов в других религиях, но и в самом христианстве признается лишь римско-католической церковью (православие традиционно не принимало представления о чистилище, а протестантизм отбросил его в эпоху Реформации как позднейшее искажение евангельского учения). Учение о чистилище, пользовавшееся огромной популярностью в европейском средневековье и насчитывавшее длительную историю* (его основы намечены уже у Тертулиана, Августина и Григория Великого — отцов западной церкви II—VI веков), в качестве догмата католического вероисповедания было оформлено весьма поздно — в XVI веке на Тридентском соборе (фактически принято еще раньше, в XIII веке), в постановлениях которого записано: «Есть некоторое состояние очищения, и пребывающие в нем души обретают помощь в заступничестве верующих, прежде же всего в благоугодной богу жертве алтарной»¹⁰. Смысл веры в чистилище состоит в том, что помимо ада и рая существует какое-то среднее место (или, более неопределенно, — состояние), где в ожидании окончательного приговора, осуждающего либо на адские муки, либо на райское блаженство, обретаются души тех умерших, которые при жизни не были ни закоренелыми грешниками, ни подлинными праведниками (восточная церковь в противоположность этому учила, что окончательная судьба души решается только на Страшном суде во время второго пришествия Христа, до тех же пор пребывание в аду и в раю — временно). Души, которые могут претендовать на благую участь, проходят перед отправкой в рай соответствующее очищение от грехов, при этом большое значение имеют молитвы, возносимые живыми за своих умерших.

Отвлекаясь от церковно-догматического аспекта учения о чистилище, следует специально отметить, что в космологии Данте оно занимает посредствующую позицию между адом и раем, придавая вселенной дополнительную завершенность и гармоничность, типологически соответствуя среднему миру иных религиозно-мифологических традиций.

Наконец, в небесной выси Данте располагает рай. Здесь важно отметить, что структура верхнего мира в «Божественной комедии» соответствует популярной в средневековье концепции небесных сфер. Дантов рай делится на этажи: первый, самый нижний — это небо Луны, за ним следуют небеса прочих светил — Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна. Далее помещается восьмое, звездное небо, а еще выше — кристальное небо, именуемое Перводвигателем, ибо оно приводит в движение все другие небеса. Превыше же всего — десятое небо, Эмпирей (от греч. «пламенный»), пребывающее вечно неподвижным и служащее обителью бога.

Нетрудно заметить, что описанный Данте космос порой обнаруживает весьма близкое сходство с аналогичными представлениями иудаизма и ислама. Возможно, это объясняется влиянием талмудических легенд. Такое предположение было выдвинуто специалистами еще в прошлом веке. В его пользу говорит хотя бы то, что в «Божественной комедии» дважды (Ад, XXXI, 66—67 и Рай, VII, 1—3) встречаются странные «тарабарские» слова и выражения, возможно представляющие собой искаженные древнееврейские прототипы. Указывалось и на то, что в числе близких друзей Данте был ученый иудей Иммануил бен Соломон Роми (1265—1330 гг), который написал в память своего умершего друга поэму «Ад и рай», являющуюся очевидным подражанием «Божественной комедии» и описывавшую в духе талмудической эсхатологии путешествие в иной мир под руководством пророка Даниила (аналог дантова Вергилия). Вполне допустимо, что именно через Иммануила Роми Данте познакомился с древнееврейской апокалиптикой¹¹.

Еще более далеко идущая гипотеза была предложена в 1919 г. испанским арабистом Мигелем Паласиосом, написавшим сразу же вызвавшее страстные споры исследование «Мусульманская эсхатология в Божественной комедии»¹². Паласиос отстаивал новую дотоле идею о том, что литературным прототипом гениального произведения великого флорентийца послужили мусульманские предания о «мирадже» — мистическом путешествии пророка Мухаммеда по загробному миру. Однако первостепенной важности вопрос о том, каким образом Данте, не зная арабского языка, мог познакомиться с исламскими источниками, долгое время оставался открытым. Лишь спустя три десятилетия были открыты и опубликованы сразу три перевода (латинский, французский и испанский) ныне утраченного арабского сочинения о «мирадже», как оказалось, достаточно хорошо известные в Европе XIV века. Гипотеза Паласиоса получила очень серьезное подкрепление¹³.

К сказанному можно добавить, что фигурирующее в «Божественной комедии» деление неба на сферы в соответствии с планетами встречается не только у Данте и не только в средневековой Европе. Можно было бы привести много примеров, но ограничимся одним. В известной поэме «Семь красавиц», написанной в конце XII века великим азербайджанским поэтом Низами, семь самостоятельных новелл. Каждая из них рассказывается от лица одной из семи жен главного героя — Бахрама. Жены живут в особых дворцах, цвет которых соответствует определенному дню недели и планете, покровительствующей этому дню. Порядок их таков: суббота — черный цвет — планета Кейван (Сатурн), воскресенье — желтый цвет — Солнце, понедельник — зеленый цвет — Луна, вторник — красный цвет — планета Маррих (Марс), среда — синий цвет — планета Утарид (Меркурий), четверг — сандаловый цвет — планета Муштари (Юпитер), пятница — белый цвет — планета Зухра (Венера). Одеваясь в одежды соответствующего цвета, Бахрам каждый день посещает один из дворцов и выслушивает одну из историй.

Путь Бахрама символически означает движение вверх по небесным этажам, от грубой чувственности к идеальной любви, от незнания (черный цвет) к знанию (белизна). Аналогичный по сути прием применяет и Данте в своей «Божественной комедии» (Чистилище, IX, 112): в начале пути по чистилищу ангел мечом пишет на лбу поэта семь латинских букв Р, означающих семь смертных грехов (от peccatum—«грех»); по мере преодоления круч чистилища ангелы одну за другой стирают своими крыльями «печати греха», тем самым очищая Данте, удостоившегося лицезреть высшие тайны мироздания.

Необходимо особо подчеркнуть: даже если названная выше гипотеза Паласиоса и в самом деле имеет под собой основание, это ни в коем случае не преуменьшает величия Данте (вспомним хотя бы, что и драмы Шекспира имеют своих литературных предшественников). Человек энциклопедически образованный, он использовал в своем бессмертном произведении колоссальный как мифологический, так и естественно-научный материал самого различного происхождения. Что касается излагаемой Данте концепции небесных сфер, то она, как уже отмечалось, восходит к античности. Широкую известность она получила благодаря чрезвычайно популярному в древности и в средневековье сочинению «Альмагест», написанному греческим математиком и астрономом Клавдием Птолемеем (II век), автором геоцентрической системы мира, согласно которой в центре мироздания покоится земля, а вокруг нее обращается твердый сферический небосвод. Каждая из планет и светил находится на определенном расстоянии от земли и помещается на своей собственной сфере. Авторитет Птолемея оставался незыблемым в течение чуть ли не полутора тысяч лет, вплоть до гениального открытия Коперника, заложившего основы современных научных представлений о строении вселенной.

Но Птолемей не был вполне оригинален. За много столетий до него подобную же концепцию развивал Платон. По учению Платона, бог-демиург, «дабы определять и блюсти числа времени», сотворил Солнце, Луну и пять планет, поместив их на семь кругов, по которым они и совершают свое обращение. Ближе всех к земле расположен круг Луны. Затем идут круги Солнца, Утренней звезды (Венера) и Гермеса (Меркурий). Космос в целом сферичен и замкнут. В одном из своих сочинений Платон приводит интересный миф. Некто по имени Эр, побывавший на том свете и вернувшийся оттуда невредимым, рассказывает, что видел космическое веретено богини Ананки (буквальный перевод этого имени — Необходимость). Ось веретена — это ось мира, а само оно образовано восемью вложенными друг в друга полусферами. Ананка вращает его между своими коленями, приводя в движение вселенную. Веретено представляет собой модель мира, его устройство отвечает сферическому строению космоса (семь планетарных сфер плюс сфера неподвижных звезд). Каждая сфера имеет свой цвет, соответствующий цвету ее планеты, ей приписывается определенное числовое значение. Соотношение этих чисел образует гармонию космоса. Однако одними только числами космическая гармония не исчерпывается. На каждом из кругов веретена восседает мифическая сирена, издающая звук определенной высоты. Сочетание восьми звуков дает музыкальную октаву¹⁴.

Еще до Платона учение о космической гармонии сфер разрабатывали пифагорейцы — последователи древнегреческого математика и философа Пифагора. Особое внимание ими уделялось числовым и музыкальным соотношениям сфер. Пифагорейцы утверждали, что, двигаясь сквозь эфир, планеты издают звуки в зависимости от своих размеров и скоростей. Самый низкий звук принадлежит Сатурну, а самый высокий и пронзительный — Луне. Правда, из-за удаленности планет космическая музыка недоступна человеческому уху. По преданию, лишь Пифагор, отличавшийся чрезвычайно тонким слухом, мог воспринимать вселенскую мелодию сфер. Все эти сведения сохранились в изложении Аристотеля, считавшегося в средневековой Европе «королем философов». Благодаря этому идее гармонии сфер была суждена долгая жизнь, дань ей отдали многие, в том числе и серьезные, астрономы. В ее реальности был искренне убежден, например, великий Кеплер.

Толчком, побудившим античных мыслителей заняться учением о небесных сферах, были естественно-научные наблюдения, поиски рационального объяснения устройства вселенной. Вполне возможно, что здесь не обошлось без восточных влияний. К тому времени, когда древние греки лишь начинали задумываться над проблемами звездного неба, астрономические познания вавилонских астрономов имели уже многовековую историю. Быть может, не так уж и далека от истины поздняя традиция, утверждающая, что мудрецы Древней Греции немало взяли у своих восточных коллег (о Пифагоре, во всяком случае, прямо сообщается, что он двенадцать лет обучался у вавилонских жрецов).

Вместе с тем нетрудно заметить, что при всей своей рациональности концепция небесных сфер в главных чертах совпадает с древними мифологическими представлениями о множественности небес. Удивляться этому не приходится: на самых ранних этапах развития зарождающаяся наука идет рука об руку с мифологией и даже мистикой (множество мифов — самый известный из них миф об Атлантиде — мы найдем у того же Платона, не говоря уже о пифагорейцах, учение которых было проникнуто мистическим духом). И все же по сравнению, например, с наивными библейскими воззрениями на мир это был огромный шаг вперед, одна из первых попыток человеческого разума вырваться из плена религиозно-мифологических предрассудков.

Кратко рассмотрев представления о многоэтажной вселенной у западных народов, обратимся теперь к аналогичным воззрениям на Востоке. Возьмем, к примеру, чрезвычайно богатую и древнюю индийскую мифологическую традицию. Как и везде, мы найдем здесь универсальную концепцию трехчастного по вертикали космоса. Ее следы содержатся уже в Ведах, буквально пронизанных идеей тройственности мироздания. Символика троичности в самых разнообразных проявлениях приписывается богам и героям, их поступкам, действиям и атрибутам и отчетливо связывается с моделью мира.

Творцы мифов полагали: поскольку космос в основе своей тройствен, постольку тройственным должно быть все, что имеет особо священное, космическое значение. Нередко символизм троичности усиливается путем сложения и умножения тройки. Традиция приписывает индуизму 30 000 или даже 33 000 богов. Такой громоздкий пантеон в реальности, конечно же, немыслим, эти числа следует понимать как символические: на каждую из трех основных сфер мироздания приходится по 10 или 11 тысяч богов*.

Весьма наглядно трехчастная структура вселенной проявляется, например, в древнеиндийском мифе о трех шагах бога Вишну. Некогда повелитель демонов-асуров Бали захватил весь мир. Вишну взялся вернуть его богам. С этой целью, обратившись в карлика, он явился к Бали и попросил у него столько земли, сколько сможет обойти тремя шагами. Не послушав отговаривавших его советников, Бали опрометчиво дал согласие. Тогда Вишну, приняв свой истинный облик великана, тремя шагами прошел все три зоны вселенной — небо, землю и преисподнюю и тем покончил с властью демонов. В память об этом деянии за Вишну остался почтительный эпитет — Широко ступающий, а в подражание ему индуистские жрецы и поныне при некоторых церемониях совершают особые «шаги Вишну».

Со временем первоначально довольно простая картина мира усложнилась. Уже в «Атхарваведе» встречается упоминание о трех землях, трех небесах и трех атмосферах¹⁵. Затем в течение веков многочисленные религиозные мыслители и комментаторы священных книг создали детализированные космологические схемы, не всегда ясные, не всегда последовательные, иногда с вариациями повторяющие друг друга. Первое, что обращает на себя внимание при знакомстве с традиционными космологиями Индии, это колоссальные числа и расстояния, которыми они оперируют. С точки зрения современных представлений о размерах вселенной они, конечно, не производят впечатления, но древних эти величины, безусловно, потрясали*. В основном же структура мироздания в индийских религиях походит на системы, известные нам из других культур.

Так, по индуистским представлениям, мир состоит из семи островов, окруженных семью морями. Главный остров носит название Джамбудвипа, именно там находится колоссальная мировая гора Меру, на вершине которой располагается город бога Брахмы. Толщина земли составляет около 70 777 йоджан. Под землей ярусами располагаются семь подземных миро», объединяемых общим названием Патала. В свою очередь, они опираются на космического змея Шешу, лежащего в мировых водах и поддерживающего вселенную. В семи подземных мирах живут демоны-асуры и другие мифические существа полубожественной природы. Как и многие народы, древние индийцы первоначально не имели представления об аде как о месте мучения грешников. Лишь позднее к нижним мирам Паталы были добавлены располагающиеся под ними 28 ярусов ада, где властвует бог смерти Яма, истязующий своих узников огнем и всевозможными пытками.

Верхний мир образован небесной сферой, выше которой находятся светила и планеты. В 100000 лиг (1 лига = 5 км) от нее помещается созвездие Большой Медведицы — обитель семи легендарных мудрецов, еще выше на таком же расстоянии находится Полярная звезда — центр звездного мира. В 10000000 лиг от Полярной звезды, в мире, именуемом Махарлока, живут святые, а еще в 10000000 лиг от него обитают сыновья бога Брахмы. Над ними помещается Мир покаяния (Тополока), где пребывают божества, а еще выше расположен Мир высшей истины. Все миры окружены оболочкой, за которой находятся мировые воды толщиной в 700000 йоджан. Эти воды окружены огнем, огонь — воздухом, воздух — разумом, а разум — божественной субстанцией¹⁶.

Космология буддизма, мировой религии, возникшей на индийской почве, в отличие от индуизма избегает в своих построениях предметной наглядности и чувственно воспринимаемых характеристик. Вызвано это тем, что философская доктрина буддизма объявляет окружающий нас мир иллюзией, порожденной неверным, ошибочным знанием. Путь к спасению, согласно буддизму, лежит не через преобразование окружающего мира, а через внутреннее самосовершенствование, познание истины, которое единственно может помочь достичь блаженного состояния нирваны. Вполне понятно, что с таких позиций не имеет особого значения, как именно устроен реальный физический мир. Свое внимание буддисты сосредоточивают на духовных сущностях.

И все же полностью обойти космологические проблемы им не удается. Более того, космология буддизма полна сугубо мифологических элементов и в целом восходит к древней трехчленной схеме мироздания. Вселенная представляется состоящей из трех расположенных друг над другом миров: нижнего — кама дхату (мир чувств), среднего — рупа дхату (мир форм), верхнего — арупа дхату (мир отсутствия форм). Каждый из них, и свою очередь, делится на ярусы, обитатели которых отличаются друг от друга степенью совершенства. Жители нижнего из миров наименее совершенны, им присущи грубые плотские потребности. Обитатели среднего мира стоят на ступень выше — они не испытывают чувственных влечений, но еще сохраняют бренную оболочку, форму (поэтому этот мир и называется миром форм). О живущих в высшем из миров в буддийских сочинениях говорится, что, поскольку они не имеют видимого тела, невозможно сказать что-либо об их внешности. Цель бытия состоит в том, чтобы, постепенно совершенствуясь, избавиться от всего грубого и чувственного и попасть в число высших небожителей.

Описанная схема принята северными буддистами (ламаистами), исповедующими буддизм школы махаяны. Махаяна (букв. «большая колесница») в отличие от хинаяны («малая колесница») обещает спасение не только монахам, ушедшим от мира и посвятившим себя созерцанию, но и благочестивым мирянам. Поэтому учение махаяны в большей степени обременено грузом суеверий, предрассудков и мифов, которых буддийская философия старается избегать. Простых верующих мало интересуют богословские тонкости и отвлеченные рассуждения, гораздо сильнее на их воображение действуют зримые, натуралистические картины и представления. Стремясь укрепить свое влияние в массах, буддийская церковь разработала сложную систему религиозной мифологии, важное место в которой отведено описанию устройства вселенной, и в первую очередь — рая и ада. Например, по представлениям китайских буддистов эпохи средневековья, ад, называемый «ди-юй» — «подземная тюрьма», располагался в 20000 йоджан ниже подземного моря, напротив основания мировой горы Меру, обычно помещаемой в Гималаях. Ад был окружен горами, широким морем и железной стеной. Внутри он делился на восемь (по другим вариантам — десять) частей — судилищ, каждым из которых заведовало особое подземное божество. Впоследствии число судилищ было увеличено до 128 за счет деления каждого из них на 16 частой. Управление подземным миром копировало структуру чиновничьего аппарата Китайской империи: главы адских судилищ имели штат помощников и, в свою очередь, подчинялись Владыке Ада¹⁷. Тем самым верующим внушалась мысль о всемогуществе государства, по принципу которого организован сам загробный мир.

Концепция многоярусной вселенной зафиксирована у очень многих народов Азии. И вовсе нет никакой необходимости видеть в этом влияние буддизма или какой-либо иной религии. Подобные представления возникали в разных культурных традициях вполне самостоятельно. Например, у древних китайцев понятие о многослойном небе существовало задолго до того, как они познакомились с буддизмом. Уже у известного поэта Древнего Китая Цюй Юаня (IV век до нашей эры) в поэме «Вопросы к Небу», целиком посвященной мифологическим сюжетам, содержатся примечательные слова: «Небесный свод имеет форму девяти этажей. Кто спланировал их? Чья они работа? Кто первым построил их?» Далее поэт вопрошает: «На чем покоятся края девяти небес?» Увы, эти вопросы остаются без ответа: древнекитайская мифология сохранилась плохо, и дополнительных сведений на этот счет у нас нет. Согласно более поздней традиции, небо делилось по горизонтали на девять участков — один в центре и восемь симметрично по сторонам. Каждому из них были приписаны определенные созвездия, соотнесенные со сторонами света. Затем даосские мыслители* вновь вернулись к идее многослойных небес, разработав ее во всех фантастических деталях. Наконец, уже в средние века реформатор конфуцианства* Чжу Си включил это древнее представление в свою космологию, отождествив девять небес со слоями воздуха различной плотности¹⁸.

С глубокой древности небо играло чрезвычайно важную роль в религиозном сознании китайцев. Вплоть до падения в 1911 году маньчжурской династии в Китае существовал официальный культ неба. Император, он же верховный жрец империи, считался его сыном и от его имени управлял своими подданными. Это почитание имело и свои особенности: у неба не было какого-либо конкретного олицетворения, оно мыслилось беспредельным и абстрактным началом, незримо и неслышно повелевающим всеми событиями в мире. Столь же бесплотным и абстрактным представлялся и обитавший на небе верховный бог Шан-ди. В этом смысле китайские воззрения отличаются, скажем, от библейских, согласно которым бог Яхве вполне антропоморфен. Тем интереснее отметить любопытное совпадение с мифологией Библии. Кроме уже упоминавшихся окон в Библии говорится и о дверях неба, отверзающихся время от времени по тому или иному случаю. Об аналогичных воротах неба мы читаем и в древнекитайских источниках, написанных еще до нашей эры. Более того, легенда сообщает, что жившему в V веке императору Сюань-ди посчастливилось узреть ворота неба открытыми, когда однажды он проезжал близ горы Ляоян. Вполне апокалиптическое видение!

Не менее интересно и совпадение древнекитайских воззрений на устройство неба с античной концепцией небесных сфер. По одной из теорий, существовавшей в Китае в начале нашей эры, небо имеет форму купола и состоит из двенадцати сфер. Первая, внешняя сфера неподвижна; вторая движется, на ней находятся северный и южный полюсы, по ней же проходит линия экватора. Третья сфера вызывает годовое смещение солнца к северу и к югу, а четвертая обусловливает движение дневного светила к западу и востоку. Вместе с пятой сферой вращаются 28 созвездий, на шестой помещается Сатурн, на седьмой — Юпитер, на восьмой — Марс, на девятой — Солнце, на десятой — Венера, на одиннадцатой — Меркурий и, наконец, на двенадцатой — Луна. Китайские мудрецы попробовали вычислить расстояние от земли до неба, причем сделали это со скрупулезной «точностью», получив результат 216781, 5 ли (1 ли = 0, 5 км). Сейчас подобные построения и «расчеты» способны вызвать лишь улыбку, но в то время это было последнее слово науки.

Как видим, порядок сфер и планет у китайцев был иным, чем у древних греков, но общие принципы в обоих случаях схожи. Случайно ли такое совпадение? Долгое время этот вопрос мучил историков науки. В конце прошлого века многие придерживались мнения, что и здесь налицо вавилонское культурное влияние, пытались даже объявить китайскую астрономию и космологию целиком заимствованной у западных народов*. Теперь эти споры остались позади, и никто уже не подвергает сомнению заслуги древнекитайских звездочетов.

Приведенные данные доказывают, что, несмотря на разность культур, закономерности развития человеческого познания в целом едины. Высказанное суждение подкрепляется многими фактами, в частности тем, что представление о многоярусном космосе, включающее в себя деление неба на сферы, бытовало не только у народов Старого Света. Оно встречается и в Америке. В наиболее разработанном и полном виде такая модель описывается в рукописях ацтеков, высокая цивилизация и культура которых были безжалостно уничтожены испанскими конкистадорами, ринувшимися в Новый Свет в поисках сокровищ. Согласно учению ацтекских жрецов, вселенная подразделялась на девять нижних и тринадцать верхних миров. О первых из них сведения до нас не дошли. Что же касается небесных сфер, то картина была такова. За каждым из этажей неба помимо определенных светил и планет было закреплено свое божество, в честь которого в определенные дни года совершались религиозные церемонии и приносились жертвы. Порядок сфер неба и соответствующих им богов был следующим: 1 — небо луны и бога огня, 2 — небо звезд и бога земли, 3 — небо солнца и богини воды, 4 — небо Венеры и бога солнца, 5 — небо комет в богини любви, 6 — черное небо ночи и бога смерти, 7 — голубое небо дня и бога кукурузы, 8 — небо бурь и бога дождя, 9 — белое небо бога ветров, 10 — желтое небо бога Тескатлипока, 11 — красное небо бога жертвоприношений, 12 — небо бога зари, 13 — небо богини звезд¹⁹. Как и у народов Старого Света, данная схема обнаруживает отчетливое влияние астрономических представлений (надо сказать, что ацтекские жрецы были и весьма искусными астрономами).

Мнение о том, что существуют семь небес, до сих пор сохранилось у современных майя — потомков другого высокоцивилизованного народа, сыгравшего некогда выдающуюся роль в истории Центральной Америки. Наконец, сходные воззрения на множественность подземных и небесных миров были широко распространены (а кое-где бытуют и поныне) среди большого числа племен северо- и южноамериканских индейцев. Их культурная изолированность и полная оторванность от азиатских народов исключают возможность заимствования идей из одного общего центра. Выдвигаемые время от времени гипотезы о контактах между Старым и Новым Светом еще в доколумбову эпоху привлекают своей оригинальностью, но, увы, как правило, недостаточно обоснованы или вовсе недоказуемы. Сказанное, конечно, не означает, что таких контактов в принципе не могло быть, но если они все же и имели место, то, по всей видимости, носили случайный характер и были настолько редки, что о каком-то ощутимом культурном воздействии речи быть не может.

Выше было рассказано о космологических воззрениях народов, создавших высокоразвитую духовную культуру. Разработанные ими модели мироздания базировались на длительной мифологической традиции, творившейся многими поколениями жрецов и мыслителей. Однако наш обзор будет неполным, если исключить из него народы, стоявшие на иных, не столь высоких ступенях культурного развития. Каковы же их представления о структуре вселенной? Есть ли сходство с концепциями великих цивилизаций? И если есть, то в чем оно? Для ответа на эти вопросы вернемся вновь в Старый Свет и обратимся к космологиям тех племен и народов Азии, которые, задержавшись в историческом развитии, сохранили в своей культуре наиболее архаичные черты.

Живущие во Вьетнаме мыонги верят, что мир состоит из трех слоев. Средний из них называется Муонг Пуа, что дословно значит «равнинная земля». Это обитель людей. Над ней мыонги помещают Муонг Клои — «небесную землю», где правит Небесный Владыка. В его распоряжении находится целый «чиновничий аппарат», состоящий из множества духов. Нижний мир делится на две отличные друг от друга части. Первая часть, или ярус, располагается под населенной людьми землей и носит название Муонг Пуа Тин — «мир нижней равнины». Второй ярус простирается ниже подземных вод. Это царство Короля Кху — огромного змея, увенчанного гривой. Время от времени змей наведывается в средний мир, чтобы взять в жены земную женщину. Картина вселенной мыонгов при всей своей самобытности не избежала влияния даосизма, сказавшегося в уподоблении небесного мира феодальному государству²⁰ (выше отмечалось, что это присуще и китайскому буддизму).

Близкие по смыслу представления существуют и у даяков, населяющих остров Калимантан. По их мнению, вселенная также имеет трехчастную структуру. Люди живут в центральной зоне космоса, на самой окраине которой располагается царство божества удачи. В подземном мире владычествует главное даякское божество — Пуланг Гане, покровительствующее земледелию и дарующее людям урожай. Верхняя зона космоса — это обитель вещих птиц и бога войны Сенгаланг Буронга, имеющего облик коршуна или орла. Космологии даяков близка картина мира филиппинских ифугао, верящих в то, что ниже земли живых людей находится «иной мир», куда можно попасть через глубокие пещеры, а небесное пространство образует третий, высший этаж мироздания — царство духов.

Широчайшее распространение многоэтажная модель вселенной имеет в архаичных религиозных верованиях коренных народов Сибири. Так, живущие на крайнем северо-востоке Азии коряки в прошлом считали, что вселенная состоит из пяти ярусов. Средний из них — это наш земной мир, кроме которого существуют два подземных и два небесных этажа. Иногда они объединяли оба верхних и оба нижних яруса, и мироздание тогда принимало трехслойный вид. Небесный мир коряки называли «небесным поселком» и верили в то, что там живет Верхнее существо, возглавляющее облачный народ. Нижний мир, по аналогии с верхним именовавшийся «нижним поселком», делился на две части, в одной из которых жили злые духи, а в другой — умершие люди. Он имел еще одно название, которое передавалось словом, имеющим значение «предки». По традиционным верованиям коряков, совпадающим с представлениями многих других народов Сибири, у каждого человека имеется несколько душ. Главная из них после смерти поднимается в верхний мир, тогда как вторая душа, душа-тень, отправляется в мир подземный. Путь в обитель мертвых пролегал через огонь, на котором сжигалось тело умершего. Во время этого последнего путешествия душу подстерегали многочисленные опасности. Преодолев их, она наконец достигала селения своих умерших ранее родичей. Пробыв там некоторое время, душа затем вновь возвращалась на землю, чтобы возродиться в ком-либо из своих потомков²¹.

Нанайцы, живущие на Дальнем Востоке нашей страны, верили в то, что вселенная состоит из девяти сфер — трех верхних, трех средних и трех нижних. В то же время эти представления не отличаются необходимой четкостью, и поэтому нарисовать всю картину целиком весьма трудно. По некоторым сведениям, нанайцы были убеждены в существовании трех небес — железного, серебряного и золотого. Относительно подземных сфер, отождествляемых с загробным миром, данные расходятся. Считалось, что мир мертвых находится на западе, но в то же время и под землей. Только шаманы, одна из функций которых состояла в проводах душ умерших в иной мир, знали во всех подробностях ведущий туда путь. Главный подземный мир назывался «буни». Попадавшие туда души продолжали вести тот же образ жизни, что и на земле. Нанайцы верили, что «буни» точно копирует земной мир, только копия эта ухудшенная: слабее светит солнце, пищи не так много и она не так вкусна. Подобные представления чрезвычайно характерны и для большинства других народов Сибири, веривших в то, что солнце подземного мира — лишь половина настоящего светила, а пищей душам умерших служат гнилушки и всякая нечисть; небесные же миры, напротив, отличаются тучными пастбищами, богатой охотой и всяческим изобилием. Кроме «буни», согласно верованиям нанайцев, существовали и еще более нижние подземные миры, но о них известно крайне мало; об одном из них сообщается, что шаман сбрасывает туда злых духов, убитых им во время единоборства²².

Многоярусным представляли себе мироздание и кеты — небольшая и глубоко самобытная народность с берегов Енисея. На бубнах кетских шаманов земля изображалась в виде большого круглого диска, со всех сторон окруженного семью морями. Над нею простираются семь небес, а под ней располагаются семь подземных миров. Каждое из этих подземелий представляет собой большую пещеру. Там текут реки, но в них водятся неизвестные на земле рыбы; из животных в подземных мирах обитают только мамонты. Во всех подземных мирах-пещерах царит вечный мрак, их не освещают ни луна, ни солнце. Там нет даже огня, и души умерших вместо костров собираются вокруг тускло мерцающих гнилушек. Кеты полагали, что души на том свете ничем не занимаются, ничего не делают — «просто сидят». Но это бесцельное сидение в мрачном царстве не вечно: сначала в облике растений и животных, а затем и людей души вновь возвращаются на землю и воплощаются в новорожденных младенцах.

Семиярусное небо, по представлениям кетов, это выделанная шкура огромного оленя (отметим интересное совпадение с Библией, в которой в одном месте небо также уподобляется коже). В небесных мирах все так же, как и на земле: живут и ведут свое хозяйство небесные люди, подобные самим кетам. Иногда они спускаются на землю, но при этом остаются невидимыми для земных людей. Появление небесных пришельцев, как правило, приносит беды и болезни, и поэтому земные шаманы с помощью специальных магических церемоний отправляют их обратно на небо. Некоторые из семи небес кеты отождествляли со сторонами горизонта. Кроме того, небу в целом приписывались человеческие качества, считалось, например, что оно способно мыслить (по выражению самих кетов, обладает «семью мыслями» — видимо, по числу своих ярусов)²³.

У ненцев, живущих на северо-западе Сибири (а частично и в европейской части нашей страны), вселенная также делилась по вертикали на три зоны. Средняя земля представляет собой постепенно возвышающуюся к центру плоскость, окруженную водой. Внизу находятся семь земель, на верхней из которых живут маленькие человечки «сихиртя». Небом для них служит наша земля. Вместо обычных оленей «сихиртя» запрягают в нарты «земляных оленей» — так ненцы называют мамонтов. Небо, простирающееся над землей людей, имеет вид выпуклого свода, упирающегося краями в землю наподобие опрокинутой чаши. Оно состоит из семи (или трех) этажей, на которых, как и по кетским представлениям, живут небесные люди. Льющийся с неба дождь — это снег, тающий на нижней небесной земле. Гром — шум полозьев нарт, на которых разъезжают небесные люди. Звезды — небесные озера. Интересно отметить, что ненцы имели понятие о вращении семи ярусов небосвода. К такому заключению они могли прийти только путем наблюдений за перемещением звезд, которое особенно заметно по положению Большой Медведицы. Добавим, что у некоторых народов Сибири это созвездие в ночное время выполняет роль часов, с его помощью определяют время с точностью до 5—10 минут.

Остается сказать, что представления о вселенной как грандиозном многоэтажном сооружении на определенном этапе развития религии и мифологии были присущи чрезвычайно широкому кругу народов практически всего мира. Даже беглый обзор имеющихся свидетельств составил бы объемистую книгу. В развитых культурах эти воззрения уже давным-давно утратили свою актуальность, и их следы сохранились лишь в фольклоре — сказках, легендах, загадках. Тем большее удивление испытываешь, сталкиваясь с тем, что древняя мировоззренческая концепция порой до сих пор упорно живет в глубинах народного сознания, причем там, где мы менее всего ожидаем встречи с ней, — в Европе.

В 1961 году венгерский этнограф Шандор Эрдес опубликовал в высшей степени любопытную статью «Картина мира Лайоша Ами, сказочника», посвященную мировоззрению одного из наиболее известных венгерских сказителей нашего столетия²⁴. Простой крестьянин Лайош Ами родился в конце прошлого века. На его долю выпала нелегкая судьба вечного труженика. Человек чрезвычайно одаренный, он в условиях буржуазной Австро-Венгрии так и не смог получить образования и до конца дней оставался неграмотным. Любимейшим его увлечением в часы досуга были сказки, изустно передававшиеся в народе. Обладая феноменальной памятью (он мог, например, слово в слово повторить сказку, однажды слышанную им сорок лет назад), Лайош Ами оказал неоценимую услугу науке: с его слов фольклористы записали более 250 народных сказок и легенд, по своему объему превышающих знаменитый сборник «Тысяча и одна ночь», В 1959 году правительство Венгрии удостоило выдающегося сказителя почетного звания Мастер народного искусства.

Красочное многообразие народной фантазии оказало неизгладимое впечатление на образ мыслей старого сказочника. Человек не религиозный и не суеверный, он в то же время был твердо убежден в реальности сказочных событий, наивно полагая, что они имели место, но только «очень давно», до 1848 года (с этой даты чудеса на земле, по его мнению, прекратились). Великолепно владея богатейшим фольклорным материалом, Лайош Ами на его основе создал в своем сознании собственную концепцию мировоззрения, по сути являющую собой уникальный осколок древнего народного миросозерцания. Отвечая на вопросы ученого, Лайош Ами охотно поведал о том, каким представляется ему устройство вселенной.

Свидетельства народных сказок убедили Лайоша Ами в том, что вселенная по вертикали делится на три мира. В среднем из них живут люди. Центр вселенной, по его предположению, находится в Будапеште. Земля — это плавающий в воде колоссальный диск, окруженный морем. Небо представляет собой твердый золотой свод; этот вывод сделан из наблюдений над молнией — когда гром раздирает плотный слой воздуха, сквозь него на мгновение проглядывает кусочек ослепительного неба. Края небосвода где-то очень далеко соприкасаются с землей, которая служит ему опорой. Никто из людей после 1848 года не в состоянии достичь края вселенной, где сходятся земля и небеса. Солнце и луна, по Лайошу Ами, не падают на землю потому, что их поддерживает слой воздуха. Достигнув запада, солнце ночью проплывает через подземный океан, чтобы утром вновь взойти на востоке.

Толщина средней земли огромна. Под ней находится еще один мир, полностью подобный нашему и тоже населенный людьми. Попасть туда можно через особую дыру, которая расположена очень далеко — «в России», только, где точно, люди теперь забыли. В дыре есть лестница — «вроде пожарных лестниц на фабрике», но сказочные герои прошлого спускались туда по веревке. Кроме подземных людей в нижнем мире живут драконы. В прежние времена они частенько наведывались в средний мир, чтобы похищать царских дочерей. Где-то по соседству с царством драконов располагается ад — место мучения грешников. В нижнем мире имеются свои солнце и луна, совершающие тот же суточный путь, что и светила среднего мира. Злокозненные драконы раньше предпринимали попытки украсть солнце у людей средней земли, но неизменно терпели поражение от могучих богатырей.

Верхний мир, располагающийся выше золотого небосвода, как и нижний, в точности подобен тому, в котором мы живем. Число его обитателей соответствует численности населения среднего мира. Там имеется огромное молочное озеро, в котором купаются ангелы; это — райское место. Ш. Эрдес отмечает, что мотив купания в молочном озере связан с народными представлениями о сытой и привольной жизни (ср. выражение «кататься, как сыр в масле»). Души попадают в верхний мир через особую дверь и золотом небосводе. Через эту же дверь, помещающуюся, по мнению Лайоша Ами, где-то посредине над отрезком пути из Вены в Будапешт, бог некогда выкинул из рая согрешивших Адама и Еву.

Из приведенного описания с очевидностью следует, что, несмотря на некоторое влияние библейской мифологии, картина мира Лайоша Ами вполне языческая. Многое в ней унаследовано от древнейших венгерских народных верований, сложившихся до знакомства венгров с христианством.

*********************************

Сопоставление разных вариантов многоэтажной модели космоса дает возможность не просто говорить о ее универсальности, но и позволяет искать ее истоки. Где же они? Одно из существующих объяснений появления этой космологической концепции — наблюдения древних за звездным небом. Согласно этой точке зрения, следя за движениями планет по ночному небу, люди в разных концах мира независимо друг от друга (или, напротив, эта идея распространилась из одного центра*) пришли к выводу о наличии нескольких небесных сфер-этажей — по числу планет и иных космических объектов (светил, звезд, комет). По их понятиям, сферы были необходимы для того, чтобы в своем движении планеты не пересекались и не сталкивались друг с другом. Этим же будто бы объясняется и особая роль числа семь во многих культурах мира, ибо семь — это число планет и светил (пять планет, Солнце и Луна)²⁵.

Гипотеза как будто бы не беспочвенная. Но рассмотрим все «за» и «против» по порядку. В самом деле, как уже говорилось, понятие о многоярусном небе часто оказывается связанным с планетами, светилами и звездами. Нельзя оспорить и того, что человек с глубокой древности проявлял к звездному небу совершенно особый интерес. Можно, однако, возразить, что представления о многоярусном небе встречаются и у народов вполне равнодушных к звездным тайнам (например, древние индийцы эпохи Вед, судя по всему, не имели понятия о планетах²⁶). Кроме того, как связать с планетами те модели, где небес не семь и не пять, а, скажем, три или два? Предположение, будто человек, внимательно наблюдая за небом, заметил лишь две-три планеты и «пропустил» остальные, выглядит по меньшей мере странно. А как объяснить множественность нижних ярусов мироздания? Допустить, что они творились по аналогии с этажами небесного, «главного» мира? Допустим и это, но остается еще один, самый важный аргумент: в основе многоэтажной модели лежит трехчленная схема — небо, земля, преисподняя. Из этого следует, что множественность небес и подземных миров — результат долгой эволюции. «Звездная» гипотеза, таким образом, права лишь отчасти, ибо вопрос, откуда взялось представление о трехслойной вселенной, она оставляет без ответа.

Можно, конечно, предположить, что понятие трехслойного космоса отражает повседневные представления о верхе, середине и низе. Но в таком случае совершенно неясно, почему столь обыденное наблюдение привлекло к себе более чем пристальное внимание, легло в основу сложных религиозно-мифологических построений.

Следовательно, объяснение должно быть иным. Если мы присмотримся к многоэтажной модели повнимательнее, то заметим, что миров в ней даже и не три, а, в сущности, два. Один — реальный физический мир, в котором живут люди, а второй — фантастический «иной» мир богов, духов и покойников. Такое представление лежит в основе всякой религии вообще и, по-видимому, является одной из древнейших идей первобытного сознания. Знакомство с самыми примитивными космологическими схемами (например, австралийскими) показывает, что в соответствии с этим представлением членилась и вселенная: конкретная территория обитания племени воспринималась как реальный мир живых людей, тогда как пространство за ее пределами осмыслялось в качестве неведомой и опасной области враждебных сил и духов. По мере усложнения религиозных представлений потусторонние силы все более четко разграничивались на два класса — добрых и злых. Первым в качестве места обитания было отведено ясное небо, в удел вторым выпало мрачное подземелье. Земля же осталась за людьми.